История Борисова
Из истории почтово-телеграфных контор города Борисова
10 октября 1914 года
Я должен был явиться пред лицом Родины для исполнения долга. Вспыхнувшая война охватила окраины родной страны кровавым маревом борьбы. Грохотали орудия. Раздавались победные клики “ура”. Мимо нашего Борисова тихо ползли скорбные поезда со свидетелями боев. Население откликнулось на страдания героев: облепляло все поезда с позиций, кормило, поило, дарило свое внимание. Приходили вести - ликующие и скорбные. Я следил за всеми действиями театра войны. Мою душу опьянил страстный порыв патриотизма. Чего тут сидеть? Пойду… Сердечно попрощавшись со всеми чинами конторы, я тронулся в Брянск.
16 октября 1914 года
Думы клонят голову. И вот она, идея, вспыхнула слабым заманчивым огнем. Выбьюсь и там. В жизни - труд для жизни. Как теплый ветерок лизнули надежды воображения. Почтовая лямка гнусна и невыносима. Благородное пастушество… “А может быть, променяешь почту на красный околышек?” - воскресли братовы слова.
Из дневника Курсакова Даниила Федоровича
Передо мною объемная тетрадь в черном переплете с пожелтевшими, потрепанными от времени страницами и фотография молодого человека. Снимок сделан в сентябре 1914 года в фотоателье “Декаданс” Наума Габая в г. Борисове Минской губернии (которое, кстати, славилось среди горожан высоким качеством фотографий).
Это и есть Даниил Федорович Курсаков, служащий Борисовской почтово-телеграфной конторы. Судя по записям из его дневника, сфотографировался он фактически накануне своего отъезда из города.
Изучая документы, я задалась вопросом, что же представляли собою почтово-телеграфные конторы в начале ХХ века и почему у 20-летнего юноши было такое негативное, пессимистическое отношение к почтовой службе?
В свое время почта была очень популярна в России. Ни одно собрание, ни один званый обед не обходился без общего разговора о почтовых делах. Песни ямщиков исполнялись русскими певцами даже в императорском дворце, композиторы писали хоры на почтовые темы, сочиняли оперы. То же можно сказать и о телеграфистах. Они были в почете, их знала местная публика, им посвящали рассказы и пьесы.
Чтобы выяснить, как обстояли дела в начале прошлого века, обратимся к известным страницам почтовой истории, и в первую очередь города Борисова.
В 1884 году в стране проведена очередная почтовая реформа: объединены почтовое и телеграфное ведомства и образовано единое Главное управление почт и телеграфов Министерства внутренних дел, утверждены новые штаты. Старые названия служащих (сортировщики, разборщики и др.) были отменены, работников ведомства стали разделять на “чины” и “низших служащих” (рассыльные, почтальоны и пр.).
Все чиновники подразделялись на шесть разрядов, однако для большинства пределом служебной карьеры был четвертый разряд. Основные кадры “низших служащих” набирались из рабочих слоев городского населения, отставных унтер-офицеров и солдат, а также из крестьян, приходивших в город на заработки.
Во главе почтово-телеграфной конторы стоял начальник (так теперь назывался старший почтовый чин). При этом по “Табели о рангах” гражданский чин начальники контор могли иметь разный. Например, в 1904 году начальником Борисовской почтово-телеграфной конторы был надворный советник П. М. Горбунов (гражданский чин VII класса), а начальником Ново-Борисовской ПТК являлся коллежский регистратор В. А. Ефимович (гражданский чин ХIV класса).
1 июля 1886 года был образован Минский почтово-телеграфный округ, в состав которого вошли Минская, Могилевская и Витебская губернии.
В “Обзоре уездного города Борисова Минской губернии за 1886 год” говорится: “В уезде учреждена земская почта, которая обязана развозить как казенную, так и частную корреспонденцию, и отправляется из города по направлению к каждой из становых квартир в волостные правления и обратно в город. Телеграфная линия проходит из города Борисова по направлению Московско-Брестской железной дороги через заштатный город Докшицы в город Лепель Витебской губернии”. Здесь же сказано о существовании в городе и объединенной почтово-телеграфной конторы.
Располагалась она в доме дворянина Антона Павлюца на углу улиц Полынской и Михайловской (ныне - Дзержинского и Морозова). За аренду помещения его владелец получал от казны 2000 рублей ежегодно. Контора занимала семь служебных комнат общей площадью 155 кв. метров, где размещались страховой отдел с клиентурным залом, простой отдел с клиентурным залом, телеграф, телефонная станция и кладовая. Кроме того, несколько комнат были отведены для жилья начальнику конторы и некоторым чиновникам.
По данным первой всеобщей переписи населения России, в 1897 году в Борисовской конторе работали: великорусов - восемь мужчин и одна женщина, белорусов - восемь мужчин, поляков - один мужчина. Всего - 17 мужчин и одна женщина.
В 1917 году здесь числилось уже 28 человек, в том числе четыре женщины. Треть штата составляли почтальоны.
Надо отметить, что с 1865 года женщин было разрешено зачислять на службу в качестве телеграфистов лишь в Петербурге и Финляндии, и только с 1871 года повсеместно. Принимались на работу девицы не старше 21 года, бездетные вдовы до 30 лет и замужние женщины, состоящие в браке с работниками телеграфа. Телеграфистки, вышедшие замуж за лиц, не работающих в телеграфном ведомстве, увольнялись со службы. Изданная в 1909 году инструкция о службе женщин-телеграфисток подчеркивала, что при рождении ребенка законным считается отсутствие на работе не свыше одного месяца. При переходе мужа в другое учреждение жена может остаться на службе, если получит назначение в то же учреждение, куда переведен муж. При выполнении служебных обязанностей женщины должны быть одеты в закрытые скромные платья темных цветов, по возможности, однообразного фасона. Общее число работающих на телеграфе женщин не должно превышать 25% штатных должностей.
Женщины были лишены права занимать какие-либо административные должности, и лишь с 1914 года разрешалось повышать женщин-чиновников по службе вплоть до начальников почтово-телеграфных контор. Технический персонал составляли исключительно мужчины.
В 1898 году начала работу Ново-Борисовская почтово-телеграфная контора. Размещалась она в частном доме на углу проспекта князя Трубецкого и переулка, названного Почтовым (ныне - угол проспекта Революции и Почтовой улицы). Плата за аренду этого дома составляла 1000 рублей в год и выплачивалась некоему Михаилу Шапиро. Контора занимала восемь комнат, из которых половина была отведена для квартиры многодетного начальника. В штате числилось около 30 человек, которые работали в крайней тесноте. В комнате 9,3 кв. метра находились шесть аппаратов Морзе и телефонный коммутатор.
Изначально телефонные станции в Борисове и Ново-Борисове существовали отдельно от почтово-телеграфных контор. Телефонная станция размещалась в комнате, которую арендовали у домовладельца Мазо, а в Ново-Борисове было оборудовано отдельное помещение на железнодорожном вокзале.
На 1 января 1908 года в Борисове насчитывалось 63 абонента. В их число входили городская и земская управы, мужская гимназия и квартира ее директора, аптеки, магазины, гостиницы, городской банк. В Ново-Борисове было 80 абонентов: канцелярия двух драгунских полков, вокзал, казарма городовых, частные лавки, магазины, фабрики, заводы, имения и несколько частных квартир богатых горожан.
Телефонная линия, связывающая Минск, Борисов, Ново-Борисов и Смолевичи, принадлежала помещику Колодееву. Абоненты, которые пользовались услугами этого телефона, выплачивали владельцу по 100 рублей в год, тогда как Колодеев платил казне всего 875 рублей в год.
Такое положение телефонной сети в Минской губернии описал начальник Минской почтово-телеграфной округи в докладной записке в Главное управление почт и телеграфов 11 июля 1907 года. Автор записки делал вывод, что казна несет огромные убытки, и считал, что пришло время телефонные линии сделать государственными, а следовательно - более доступными.
Естественно, что царская казна не могла отказаться от такой прибыли. В связи с этим был введен циркуляр о разрешении с 1 января 1908 года принять в эксплуатацию казны для предоставления в общее пользование частные телефонные сети в Борисове, Ново-Борисове, Смолевичах и междугородную телефонную линию частного пользования Минск-Смолевичи-Ново-Борисов-Борисов. Переговорные будки установили на местных телефонных станциях. Для обслуживания казенной телефонной сети в Борисове, Ново-Борисове и Смолевичах было разрешено нанять только двух рабочих. В Борисове для обслуживания междугородной телефонной сети назначили одного надзирателя и двух телефонисток. Плата за переговоры зависела от степени срочности заказа. Обычный разговор (три минуты) стоил 30 копеек, срочный за это же время - 90 копеек. За пользование телефоном абоненты платили теперь не 100 рублей, как раньше Колодееву, а только 40.
Вскоре переговорные будки, установленные сначала только для междугородных переговоров, стали использоваться и для внутренних переговоров в Борисове и Ново-Борисове, плата бралась наполовину меньше, чем за междугородные. Номера телефонов были однозначными и двузначными. Например, надсмотрщику телефонной сети Борисова принадлежал номер 2, а надсмотрщику Ново-Борисова - 78. Борисовская почтово-телеграфная контора имела номер 11, Ново-Борисовская - 63. Некоторые номера у абонентов Борисова и Ново-Борисова совпадали.
Таким образом, в 1908 году телефонные линии и телефонные аппараты перешли в ведение почтово-телеграфного ведомства. И если сначала телефонные станции располагались отдельно, то уже в 1911 году переговорные станции в Минске, Борисове, Ново-Борисове и Смолевичах были открыты при местных почтово-телеграфных учреждениях. Этот факт зафиксирован в телефонном справочнике “Весь Минск”, выпущенном в 1911 году.
В результате и без того незавидное положение почтово-телеграфных контор ухудшилось еще более. Располагались они в тесных и неприспособленных помещениях с недостаточной вентиляцией и плохим освещением. Аппаратура отличалась громоздкостью, требовалось применение физической силы для вращения ее механизмов.
В рапорте от 9 июня 1915 года в Минский почтово-телеграфный округ начальник Ново-Борисовской конторы назвал помещение своего учреждения “убийственным”. Тем не менее, на расширение никаких средств не выделялось. И когда в начале 1917 года в контору поступил буквопечатающий телеграфный аппарат системы Юза, его вместе с батареей питания установили в двух комнатах квартиры начальника, жалоба которого осталась без внимания.
Условия труда, материальное положение и социальное обеспечение почтово-телеграфных служащих были чрезвычайно тяжелыми. От пыли, копоти керосиновых ламп, систематического переутомления и недостаточного питания профессиональными стали нервные заболевания и туберкулез. От чтения мелкого шрифта телеграмм, неразборчиво написанных адресов, длительного напряжения зрения при слабом ночном освещении многие телеграфисты теряли зрение.
Начавшаяся в 1914 году первая мировая война внесла в работу почтово-телеграфных контор серьезные изменения.
В полевые ПТК действующих армий было направлено огромное количество телеграфистов, надсмотрщиков и механиков. Вследствие этого число работников гражданского телеграфа резко уменьшилось, и тысячи телеграмм стали посылать почтой.
В это “огромное число” телеграфистов попал и Даниил Федорович Курсаков.
В его дневнике за 2 октября 1914 года читаем: “После месячного околачивания в Брянске я был назначен в Москву в телеграфный батальон”. Запись от 22 марта 1916 года гласит: “Попал в 753-й полк на позиции”.
Демобилизовался Даниил Федорович в 1917 году в звании прапорщика и оказался в селе Михайловском Сумской области, где работал на рафинадном заводе. Участвовал в гражданской и Великой Отечественной войнах.
В 1943 году его жена, Александра Михайловна, получила “похоронку”. Украинский штаб партизанского движения извещал о том, что ее муж, Курсаков Даниил Федорович, боец-партизан,1894 года рождения, убит в июне 1943 года.
Так и не вернулся Даниил Федорович в Борисов. Не сохранилось и место его работы. Дом, в котором располагалась Борисовская почтово-телеграфная контора, был уничтожен пожаром в 1920 году, а помещение Ново-Борисовской конторы сгорело год спустя.
Но по стечению обстоятельств с городом оказался связан сын Даниила Федоровича Курсакова, Аркадий Данилович, с 1967 по 1971 год работавший директором Борисовского лесохимического завода.
В настоящее время в Борисове проживает жена Аркадия Даниловича, Курсакова Мария Федоровна, которая и передала в Борисовский краеведческий музей документы Даниила Федоровича и Аркадия Даниловича.
Коллектив музея выражает благодарность М. Ф. Курсаковой за переданные материалы.
Елена Вдовина,
научный сотрудник
ГУ “Борисовский объединенный музей”
Я должен был явиться пред лицом Родины для исполнения долга. Вспыхнувшая война охватила окраины родной страны кровавым маревом борьбы. Грохотали орудия. Раздавались победные клики “ура”. Мимо нашего Борисова тихо ползли скорбные поезда со свидетелями боев. Население откликнулось на страдания героев: облепляло все поезда с позиций, кормило, поило, дарило свое внимание. Приходили вести - ликующие и скорбные. Я следил за всеми действиями театра войны. Мою душу опьянил страстный порыв патриотизма. Чего тут сидеть? Пойду… Сердечно попрощавшись со всеми чинами конторы, я тронулся в Брянск.
16 октября 1914 года
Думы клонят голову. И вот она, идея, вспыхнула слабым заманчивым огнем. Выбьюсь и там. В жизни - труд для жизни. Как теплый ветерок лизнули надежды воображения. Почтовая лямка гнусна и невыносима. Благородное пастушество… “А может быть, променяешь почту на красный околышек?” - воскресли братовы слова.
Из дневника Курсакова Даниила Федоровича
Передо мною объемная тетрадь в черном переплете с пожелтевшими, потрепанными от времени страницами и фотография молодого человека. Снимок сделан в сентябре 1914 года в фотоателье “Декаданс” Наума Габая в г. Борисове Минской губернии (которое, кстати, славилось среди горожан высоким качеством фотографий).
Это и есть Даниил Федорович Курсаков, служащий Борисовской почтово-телеграфной конторы. Судя по записям из его дневника, сфотографировался он фактически накануне своего отъезда из города.
Изучая документы, я задалась вопросом, что же представляли собою почтово-телеграфные конторы в начале ХХ века и почему у 20-летнего юноши было такое негативное, пессимистическое отношение к почтовой службе?
В свое время почта была очень популярна в России. Ни одно собрание, ни один званый обед не обходился без общего разговора о почтовых делах. Песни ямщиков исполнялись русскими певцами даже в императорском дворце, композиторы писали хоры на почтовые темы, сочиняли оперы. То же можно сказать и о телеграфистах. Они были в почете, их знала местная публика, им посвящали рассказы и пьесы.
Чтобы выяснить, как обстояли дела в начале прошлого века, обратимся к известным страницам почтовой истории, и в первую очередь города Борисова.
В 1884 году в стране проведена очередная почтовая реформа: объединены почтовое и телеграфное ведомства и образовано единое Главное управление почт и телеграфов Министерства внутренних дел, утверждены новые штаты. Старые названия служащих (сортировщики, разборщики и др.) были отменены, работников ведомства стали разделять на “чины” и “низших служащих” (рассыльные, почтальоны и пр.).
Все чиновники подразделялись на шесть разрядов, однако для большинства пределом служебной карьеры был четвертый разряд. Основные кадры “низших служащих” набирались из рабочих слоев городского населения, отставных унтер-офицеров и солдат, а также из крестьян, приходивших в город на заработки.
Во главе почтово-телеграфной конторы стоял начальник (так теперь назывался старший почтовый чин). При этом по “Табели о рангах” гражданский чин начальники контор могли иметь разный. Например, в 1904 году начальником Борисовской почтово-телеграфной конторы был надворный советник П. М. Горбунов (гражданский чин VII класса), а начальником Ново-Борисовской ПТК являлся коллежский регистратор В. А. Ефимович (гражданский чин ХIV класса).
1 июля 1886 года был образован Минский почтово-телеграфный округ, в состав которого вошли Минская, Могилевская и Витебская губернии.
В “Обзоре уездного города Борисова Минской губернии за 1886 год” говорится: “В уезде учреждена земская почта, которая обязана развозить как казенную, так и частную корреспонденцию, и отправляется из города по направлению к каждой из становых квартир в волостные правления и обратно в город. Телеграфная линия проходит из города Борисова по направлению Московско-Брестской железной дороги через заштатный город Докшицы в город Лепель Витебской губернии”. Здесь же сказано о существовании в городе и объединенной почтово-телеграфной конторы.
Располагалась она в доме дворянина Антона Павлюца на углу улиц Полынской и Михайловской (ныне - Дзержинского и Морозова). За аренду помещения его владелец получал от казны 2000 рублей ежегодно. Контора занимала семь служебных комнат общей площадью 155 кв. метров, где размещались страховой отдел с клиентурным залом, простой отдел с клиентурным залом, телеграф, телефонная станция и кладовая. Кроме того, несколько комнат были отведены для жилья начальнику конторы и некоторым чиновникам.
По данным первой всеобщей переписи населения России, в 1897 году в Борисовской конторе работали: великорусов - восемь мужчин и одна женщина, белорусов - восемь мужчин, поляков - один мужчина. Всего - 17 мужчин и одна женщина.
В 1917 году здесь числилось уже 28 человек, в том числе четыре женщины. Треть штата составляли почтальоны.
Надо отметить, что с 1865 года женщин было разрешено зачислять на службу в качестве телеграфистов лишь в Петербурге и Финляндии, и только с 1871 года повсеместно. Принимались на работу девицы не старше 21 года, бездетные вдовы до 30 лет и замужние женщины, состоящие в браке с работниками телеграфа. Телеграфистки, вышедшие замуж за лиц, не работающих в телеграфном ведомстве, увольнялись со службы. Изданная в 1909 году инструкция о службе женщин-телеграфисток подчеркивала, что при рождении ребенка законным считается отсутствие на работе не свыше одного месяца. При переходе мужа в другое учреждение жена может остаться на службе, если получит назначение в то же учреждение, куда переведен муж. При выполнении служебных обязанностей женщины должны быть одеты в закрытые скромные платья темных цветов, по возможности, однообразного фасона. Общее число работающих на телеграфе женщин не должно превышать 25% штатных должностей.
Женщины были лишены права занимать какие-либо административные должности, и лишь с 1914 года разрешалось повышать женщин-чиновников по службе вплоть до начальников почтово-телеграфных контор. Технический персонал составляли исключительно мужчины.
В 1898 году начала работу Ново-Борисовская почтово-телеграфная контора. Размещалась она в частном доме на углу проспекта князя Трубецкого и переулка, названного Почтовым (ныне - угол проспекта Революции и Почтовой улицы). Плата за аренду этого дома составляла 1000 рублей в год и выплачивалась некоему Михаилу Шапиро. Контора занимала восемь комнат, из которых половина была отведена для квартиры многодетного начальника. В штате числилось около 30 человек, которые работали в крайней тесноте. В комнате 9,3 кв. метра находились шесть аппаратов Морзе и телефонный коммутатор.
Изначально телефонные станции в Борисове и Ново-Борисове существовали отдельно от почтово-телеграфных контор. Телефонная станция размещалась в комнате, которую арендовали у домовладельца Мазо, а в Ново-Борисове было оборудовано отдельное помещение на железнодорожном вокзале.
На 1 января 1908 года в Борисове насчитывалось 63 абонента. В их число входили городская и земская управы, мужская гимназия и квартира ее директора, аптеки, магазины, гостиницы, городской банк. В Ново-Борисове было 80 абонентов: канцелярия двух драгунских полков, вокзал, казарма городовых, частные лавки, магазины, фабрики, заводы, имения и несколько частных квартир богатых горожан.
Телефонная линия, связывающая Минск, Борисов, Ново-Борисов и Смолевичи, принадлежала помещику Колодееву. Абоненты, которые пользовались услугами этого телефона, выплачивали владельцу по 100 рублей в год, тогда как Колодеев платил казне всего 875 рублей в год.
Такое положение телефонной сети в Минской губернии описал начальник Минской почтово-телеграфной округи в докладной записке в Главное управление почт и телеграфов 11 июля 1907 года. Автор записки делал вывод, что казна несет огромные убытки, и считал, что пришло время телефонные линии сделать государственными, а следовательно - более доступными.
Естественно, что царская казна не могла отказаться от такой прибыли. В связи с этим был введен циркуляр о разрешении с 1 января 1908 года принять в эксплуатацию казны для предоставления в общее пользование частные телефонные сети в Борисове, Ново-Борисове, Смолевичах и междугородную телефонную линию частного пользования Минск-Смолевичи-Ново-Борисов-Борисов. Переговорные будки установили на местных телефонных станциях. Для обслуживания казенной телефонной сети в Борисове, Ново-Борисове и Смолевичах было разрешено нанять только двух рабочих. В Борисове для обслуживания междугородной телефонной сети назначили одного надзирателя и двух телефонисток. Плата за переговоры зависела от степени срочности заказа. Обычный разговор (три минуты) стоил 30 копеек, срочный за это же время - 90 копеек. За пользование телефоном абоненты платили теперь не 100 рублей, как раньше Колодееву, а только 40.
Вскоре переговорные будки, установленные сначала только для междугородных переговоров, стали использоваться и для внутренних переговоров в Борисове и Ново-Борисове, плата бралась наполовину меньше, чем за междугородные. Номера телефонов были однозначными и двузначными. Например, надсмотрщику телефонной сети Борисова принадлежал номер 2, а надсмотрщику Ново-Борисова - 78. Борисовская почтово-телеграфная контора имела номер 11, Ново-Борисовская - 63. Некоторые номера у абонентов Борисова и Ново-Борисова совпадали.
Таким образом, в 1908 году телефонные линии и телефонные аппараты перешли в ведение почтово-телеграфного ведомства. И если сначала телефонные станции располагались отдельно, то уже в 1911 году переговорные станции в Минске, Борисове, Ново-Борисове и Смолевичах были открыты при местных почтово-телеграфных учреждениях. Этот факт зафиксирован в телефонном справочнике “Весь Минск”, выпущенном в 1911 году.
В результате и без того незавидное положение почтово-телеграфных контор ухудшилось еще более. Располагались они в тесных и неприспособленных помещениях с недостаточной вентиляцией и плохим освещением. Аппаратура отличалась громоздкостью, требовалось применение физической силы для вращения ее механизмов.
В рапорте от 9 июня 1915 года в Минский почтово-телеграфный округ начальник Ново-Борисовской конторы назвал помещение своего учреждения “убийственным”. Тем не менее, на расширение никаких средств не выделялось. И когда в начале 1917 года в контору поступил буквопечатающий телеграфный аппарат системы Юза, его вместе с батареей питания установили в двух комнатах квартиры начальника, жалоба которого осталась без внимания.
Условия труда, материальное положение и социальное обеспечение почтово-телеграфных служащих были чрезвычайно тяжелыми. От пыли, копоти керосиновых ламп, систематического переутомления и недостаточного питания профессиональными стали нервные заболевания и туберкулез. От чтения мелкого шрифта телеграмм, неразборчиво написанных адресов, длительного напряжения зрения при слабом ночном освещении многие телеграфисты теряли зрение.
Начавшаяся в 1914 году первая мировая война внесла в работу почтово-телеграфных контор серьезные изменения.
В полевые ПТК действующих армий было направлено огромное количество телеграфистов, надсмотрщиков и механиков. Вследствие этого число работников гражданского телеграфа резко уменьшилось, и тысячи телеграмм стали посылать почтой.
В это “огромное число” телеграфистов попал и Даниил Федорович Курсаков.
В его дневнике за 2 октября 1914 года читаем: “После месячного околачивания в Брянске я был назначен в Москву в телеграфный батальон”. Запись от 22 марта 1916 года гласит: “Попал в 753-й полк на позиции”.
Демобилизовался Даниил Федорович в 1917 году в звании прапорщика и оказался в селе Михайловском Сумской области, где работал на рафинадном заводе. Участвовал в гражданской и Великой Отечественной войнах.
В 1943 году его жена, Александра Михайловна, получила “похоронку”. Украинский штаб партизанского движения извещал о том, что ее муж, Курсаков Даниил Федорович, боец-партизан,1894 года рождения, убит в июне 1943 года.
Так и не вернулся Даниил Федорович в Борисов. Не сохранилось и место его работы. Дом, в котором располагалась Борисовская почтово-телеграфная контора, был уничтожен пожаром в 1920 году, а помещение Ново-Борисовской конторы сгорело год спустя.
Но по стечению обстоятельств с городом оказался связан сын Даниила Федоровича Курсакова, Аркадий Данилович, с 1967 по 1971 год работавший директором Борисовского лесохимического завода.
В настоящее время в Борисове проживает жена Аркадия Даниловича, Курсакова Мария Федоровна, которая и передала в Борисовский краеведческий музей документы Даниила Федоровича и Аркадия Даниловича.
Коллектив музея выражает благодарность М. Ф. Курсаковой за переданные материалы.
Елена Вдовина,
научный сотрудник
ГУ “Борисовский объединенный музей”
